– Что с тобой? – слышу голос Кати-Насти.

Странно, я так и буду называть её про себя двойным именем? Глупо. Пусть будет Катя, раз уж ей так хочется.

– С ума схожу, – честно отвечаю на вопрос. – Скажи, ты можешь нормально объяснить, что такое точка Ч?

– А ты типа не знаешь?

– Нет.

– То есть, ты сидишь в СИЗО для граждан, представляющих угрозу Системе, и не в курсе, что такое точка Ч?

– Катя! – я встаю и пытаюсь максимально искренне и медленно произнести свои слова. – Я даже не знаю, что такое Система! Я вообще ничего не знаю! И буду очень благодарен, если ты мне хоть что-то расскажешь об этом!

– Не верю я тебе, – спокойно ответила Катя и отвернулась.

Я вскочил и хотел сказать ей всё, чтодумаю, в том числе и про её враньё про имя, вообще про всё, что накипело на душе, я уже почти открыл рот, но не мог подобрать, с какой бы фразы начать.

В этот момент Катя повернулась обратно ко мне и от моего вида аж вздрогнула.

– Что с тобой?

– Плохо мне, – честно ответил я. – Я действительно ничего не знаю, и меня уже два дня пытаются то убить, то запугать. И постоянно про эту Систему говорят. Сил нет уже.

Видимо уж очень искренними показались Кате мои слова, во всяком случае, она надо мной сжалилась.

– Ладно, только без подробностей, а то самой тошно.

– Да хоть что-то расскажи! – радостно соглашаюсь я.

– У тебя в голове стоит чип, и у меня, и у большинства людей на земле. Этот чип вживлён в нервную систему, там всё очень хитро, технологии я не знаю…

– Погоди! – перебиваю я её. – Это как чип вживлён? Что-то я не помню, чтобы в меня что-то вживляли!

– Да? А ты много что помнишь из того, что с тобой в роддоме делали?

– Но у меня никаких шрамов на голове нет и не было!

– Ты думаешь, что тебе башку вскрывали что ли? Внутривенная инъекция и пошёл чип по кровотоку, как до мозга дошёл там и закрепился.

– А как он там закрепляется?

– Спроси чего-нибудь полегче. Я откуда знаю? Как-то крепится, к мозгу подключается. Там нано размеры. У чипа всех задач-то: сливать в Систему инфу о тебе, да давать тебе инфу от Системы, если конечно у тебя доступ есть. На самом чипе нет никакой информации. Вся инфа о каждом чипованном жителе Земли хранится в Системе.

– А как система эту информацию получает-сливает?

– Мобильные сети, вай-фай.

То-то я смотрю вай-фай сейчас везде, где надо и где не надо. Теперь хоть понятно, для чего.

– И как давно эта хрень происходит?

– С девяносто пятого года.

– А кто раньше родился, те без чипа?

– Почти все с чипами. С девяносто пятого по двухтысячный чипировали девяносто процентов населения. Тех, кто в теме – открыто, а основной народ через разные программы, в основном через вакцинации.

– А многие в теме?

– Каждый двадцатый.

– Это же до фига! И все молчат? Никто об этом не рассказывает?

– Есть те, кто рассказывает, но им всем дорога сразу на точку Ч. Короче, не задавай глупых вопросов, а то ничего рассказывать не буду больше. Как я уже сказала, вся информация со всех людей в мире поступает в единый центр, там обрабатывается, хранится и изучается. У каждого из нас там есть свой файл со всеми логами, за всю его жизнь с момента чипования. Контролирует это всё одна программа, вот собственно её и называют Системой. В более обобщённом понимании, Система это всё, что с этой программой связано. Как-то так.

Я сидел на нарах и пытался осознать услышанное, конечно, за эти два дня я научился ничему не удивляться, но не удивляться было невозможно. Это же грёбаная матрица! Я с самого рождения живу в матрице! И даже не подозревал об этом, пока не залез в трансформаторную будку.

– Матрица… – еле слышно прошептал я, переполняемый эмоциями.

– Какая ещё матрица? Всё до боли реально. Просто всё под контролем.

– Да я в шоке, вообще!

– Я когда узнала, тоже в шоке была, со временем привыкнешь. Хотя… – Катя осеклась. – Времени у тебя, как и у меня, максимум пара дней. До точки.

– А там всё, – передразнил я её. – Помню.

– Я не понимаю, чему ты радуешься? – удивилась Катя.

– Да ничему, нервное это. Скажи, если эта хрень мировая, то кто там рулит? Кто самый главный?

Но ответа на свой вопрос я не получил, так как в этот момент дверь камеры открылась. Мы обернулись ко входу. На пороге стояли четверо конвоиров. Старший произнёс:

– Котова, Седов! На выход по одному! Быстро!

Глава 6. Часть 1.

Я вежливо позволил даме первой покинуть камеру, вышел следом, и нас повели по коридору.

Через пять минут мы уже ехали в чёрном микроавтобусе. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Хотя догадки были, и не очень хорошие. В салоне с нами сидел один охранник, а второй был за рулём. Интересно, у них сегодня водитель на работу не вышел, или так положено?

Надо сказать, обращались с нами не как с уголовниками, наручники не надевали, в спину не толкали. Вежливо проводили в микроавтобус, позволили сесть, как хотим, и вообще охранник, казалось, не обращал на нас внимания. Он сидел в углу салона пялился почти всё время в мобильный и лишь изредка поглядывал на нас. С его молчаливого согласия, я развалился на двойном сидении и немного задремал.

Сильный боковой удар и ужасный грохот были настолько неожиданными и пугающими, что я невольно закричал. Снаружи послышалась короткая автоматная очередь, я заметил, как окрасилась красным кабина водителя. Охранник, находившийся в салоне, спешно доставал выпавший от удара и завалившийся под сиденье напротив, автомат. Мы с Катей сидели, от ужаса не смея пошевелиться.

Всё произошло за считанные секунды. Несколько выстрелов в боковую дверь микроавтобуса, и вот она уже открыта настежь. Рывок охранника, почти доставшего автомат из-под сидения и несколько ярких вспышек, оглушающий звук выстрелов и неприятный запах пороха. Охранник, шатаясь, пытается выстрелить в ответ, но его очередь слишком коротка и бьёт в пол. Он падает и затихает, а в салон микроавтобуса бьёт ослепляющий луч фонаря.

– Есть тут шакалы живые? – послышался неприятный нервный голос.

– Нет! – неожиданно быстро среагировала Катя.

– Выходите! – приказал нам тот же голос.

Мы вышли, на всякий случай, подняв руки над головой.

На дороге стояли пятеро человек, все в  коричнево-чёрном камуфляже, в масках и четверо из них были с оружием. Пятый стоял немного поодаль.

Тот, с неприятным голосом оглядел нас с Катей и спросил:

– А где Урсус?

– Кто? – непроизвольно переспросил я.

Мужик не стал отвечать, а заскочил в микроавтобус и оглядел его изнутри. Он понимал, что там никого нет,  и явно сделал это от отчаяния, нежели исходя из здравого смысла. После чего он выпрыгнул наружу, срывая злобу, ударил меня под дых прикладом автомата и бросился к тому, что был без оружия.

– Где Урсус, сука? – он сорвал маску с того, к кому обращался, и по камуфляжу рассыпалась до боли знакомая смоль.

– Должен был быть здесь, – механическим голосом без эмоций ответила Ольга.

– Ты что, нас кинула что ли?

– Он должен был быть здесь, – всё с той же интонацией прозвучало в ответ.

Мужик с автоматом быстро подошёл к Ольге вплотную и резко ударил её прикладом по лицу. Ольга вскрикнула и упала на асфальт. Я бросился на её обидчика, но короткая автоматная очередь разве что не прошлась по моим ногам. Я быстро затормозил и злобно посмотрел сначала на того, кто стрелял, потом на того, кто ударил Ольгу. А он продолжал задавать вопросы:

– Ты, дура, понимаешь, что ты сделала?

– Он должен был быть здесь.

– Зуб, ты что не видишь? Эта сука издевается над нами! Ей, наверное, нужно было вытащить кого-то из этих двоих, – второй мужик с пистолетом в руке подошёл к лежащей на земле Ольге и пнул её по ноге. – Кого из них спасала, мразь?

Я опять было дёрнулся, но ствол автомата уже упирался мне в подбородок.

– Он должен был быть здесь, – опять повторила Ольга.